из своих воспоминаний
Смерть близкого, родного человека всегда трагедия, смерть ребенка трагедия вдвойне. Как пережить утрату? Как не сломаться? Как научится адекватно воспринимать повседневную жизнь, если боль тисками сжимает сердце?
Эта статья, рассказ матери потерявшей сына.
Как я переживаю утрату?
В один страшный, черный день не стало моего восемнадцатилетнего сыночка. Тот день для меня затянулся черной пеленой, а на самом деле это был августовский, солнечный день, только СЫНА уже не было. Еще вчера он вместе с друзьями отмечал свой день рожденья, а сегодня…..
Вот же его вещи, книги, телефон. В институт поступил, через неделю должен был сдавать экзамен на водительское удостоверение.
Самое страшное — это ощущение пустоты, в том месте сердца, которое было заполнено им, моим светлым мальчиком. Любовь к нему осталась, только проявлять свою любовь и заботу так, как делала это до сих пор, уже было невозможно. Чудовищное ощущение.
Жизнь, в первую неделю, после гибели сына, была «заполнена», как ни странно это звучит, именно ощущением пустоты. Вокруг люди, родственники, друзья, а в душе пустота. И одна только мысль: «ЕГО НЕТ!?!?!?»
После девяти дней пустота стала заполняться тоской. Унылой, выматывающей, беспросветной, вечно гложущей тоской. «За что? Почему?» В каждом встречном искала и не находила такие дорогие и любимые черты.
Потом поняла, что если так будет продолжаться, у меня просто не выдержит сердце, или сойду с ума, или покончу с собой (да, да, впервые в жизни появились мысли о самоубийстве). А как же близкие, те кто был рядом все это страшное время? Муж, которому тоже больно и тяжело, ведь он был и его сыном? Подруга, которая караулила мой сон в первую ночь после трагедии? Самое главное младший сын, которого я люблю, потерявший брата и нуждающийся в поддержке?
Утром вставала, силой загоняла тоску в глубину души и … Надо было чем-то заполнить голову, не жалостью к себе, а какими-то другими, более конструктивными мыслями.
Начала делать ремонт, который мы с погибшим сыном планировали еще до трагедии. И даже купили обои для комнаты мальчиков.
Вот теперь я и делала этот ремонт. Плакала, стонала от душевной боли, но делала.
А по вечерам читала, поначалу все подряд, благо читать я любила всегда и дома собрала неплохую библиотеку (порядка 500 экземпляров книг). Засыпала только тогда, когда книга выпадала из рук.
И так я жила, нет правильнее сказать существовала изо дня в день. А по воскресеньям ездила ( да и по сей день езжу) на могилу к сыну. Постою возле могилы, поплачу, расскажу о своих проблемах, о том, что люблю его и, вроде как пообщалась.
Постепенно возникла потребность искать в книгах ответ на вопрос: «В чем смысл жизни и смерти?». Кто ищет, тот находит. Вот отрывок из романа Л.Н.Толстого «Война и мир»:
«В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом — холодном, почти враждебном взгляде — чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он видимо с трудом понимал теперь все живое, но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что-то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.»
Потом читались книги Е.Блаватской, Артура Конан Дойля, Раймонда Моуди и др. Может быть я до сих пор и не нашла ответа на свой вопрос. Но после прочитанного и понятого, после того как со мной произошел случай описанный в статье «О себе«, появилась полная уверенность в существовании жизни после смерти. Уверенность дала надежду и смирение, нет, примирение со смертью.
Больше меня не пугает смерть и разговоры о ней. Смерть — это часть нашей жизни. Конечно, было бы неправдой утверждать, что прошла боль утраты. Нет, нет и нет, по прежнему больно, скорее я просто привыкла жить с этой болью.
Жизнь моего сына была очень короткой, но качество жизни измеряется не количеством прожитых лет, а тем насколько правильно она была прожита. Мой сын был добрым мальчиком и память о нем храню не только я, но и его друзья и учителя.
У некоторых возможно возникнет вопрос, почему я не искала утешения в вере, почему не пошла в церковь.
Когда сын получил смертельные ранения и находился на операционном столе, я несколько раз начинала произносить молитву «Отче наш», которую всегда помнила наизусть, но в те тяжелые минуты последние строки молитвы как будто были вычеркнуты из памяти. После смерти сына я вспомнила всю молитву целиком. Может это был знак, что утешение мне надо искать как-то по другому. А может советское воспитание помешало найти дорогу в церковь.
А ту любовь, что я уже не могу дарить своему сыну, я понемногу отдаю посторонним людям. Исчез некоторый снобизм, который был присущ мне до произошедшей трагедии. Стараюсь откликаться на любую просьбу о помощи. Просто чаще улыбаюсь, даже если эта улыбка сквозь слезы.
Жизнь продолжается.